Оккупация
«Снимите это на пленку, запишите рассказы свидетелей. Зачем? Потому что рано или поздно появится какой-нибудь человек, который осмелится сказать, что всего этого никогда не было», - Генерал Дуайт Эйзенхауэр во время посещения лагеря смерти «Ордурф»
13 августа 1941 года румынские подразделения завершили оккупацию территории сегодняшнего Приднестровья. На захваченных землях был установлен новый порядок, образовано генерал-губернаторство Транснистрия, центром которого с 19 августа по 17 октября 1941 г. был г. Тирасполь, а позже стала Одесса. Однако, в отличие от оккупированной Бессарабии и Буковины, немецкая верхушка не признавала Транснистрию частью румынской территории. Согласно германо-румынскому соглашению, междуречье Днестра и Буга передавалось румынскому руководству для «администрирования и экономической эксплуатации».
Тирасполь в оккупации
1941-1944 гг.
Немецкая карта оккупированной территории междуречья Буга и Днестра
“
Кондукэтор Румынии маршал Ион Антонеску:
«Превыше их интересов стоят интересы румынского государства, и эти интересы требуют, чтобы мы выкачали (из Транснистрии) как можно больше для покрытия экономических нужд войны и особенно для проведения будущих операций, чтобы мы могли прокормиться за ее счет».
«Превыше их интересов стоят интересы румынского государства, и эти интересы требуют, чтобы мы выкачали (из Транснистрии) как можно больше для покрытия экономических нужд войны и особенно для проведения будущих операций, чтобы мы могли прокормиться за ее счет».
О происходящем на захваченной территории красноречиво свидетельствуют документы ЦГА МССР:
Владимир Матейчук
житель Окницы, пережил оккупацию
«Немцы прошли не останавливаясь, только искупались в нашей речушке рано утром, и сразу ушли. Зато появились румыны, которые начали мародерствовать: что-то брали в домах селян, разграбили наш сельский магазин. Колхоз в нашем селе румыны не распустили, а сделали из него общину, и заставляли работать в ней всех жителей села абсолютно бесплатно.
Все что производилось в общине, они подчистую забирали, люди выживали только за счет своего собственного хозяйства. Жили в тот период все мы очень тяжело, словами не передать, фактически вели натуральное хозяйство, т.к. вообще ничего не могли что-либо купить. Даже соль и спички купить было большой проблемой, поэтому, например, вместо спичек пользовались кресалом. Для того чтобы одеться, сеяли коноплю, из нее мама ткала ткань, и что-то нам из нее шила.
Прожили эти три года как на каторге, другого слова я не подберу. Как говорится «света белого не видели», только много и тяжело работали...»
Все что производилось в общине, они подчистую забирали, люди выживали только за счет своего собственного хозяйства. Жили в тот период все мы очень тяжело, словами не передать, фактически вели натуральное хозяйство, т.к. вообще ничего не могли что-либо купить. Даже соль и спички купить было большой проблемой, поэтому, например, вместо спичек пользовались кресалом. Для того чтобы одеться, сеяли коноплю, из нее мама ткала ткань, и что-то нам из нее шила.
Прожили эти три года как на каторге, другого слова я не подберу. Как говорится «света белого не видели», только много и тяжело работали...»
По данным акта районной комиссии «О массовом расстреле фашистами мирных советских граждан» в 1941 – 44 годах в Дубоссарском гетто было казнено более 18 тысяч человек.
На оккупированном междуречье Днестра и Южного Буга была создана целая система гетто и концлагерей. В Рыбницком уезде находилось 6 гетто, в Тираспольском — 3, а также несколько в Дубоссарах и некоторых других местах. Вслед за выселением евреев начались массовые расстрелы. Причем жертвами стали как депортированные евреи, так и местные жители. Всего же, по разным оценкам историков, в Приднестровье в годы оккупации были убиты от 54 до 90 тысяч человек.
“
Примар Дубоссар Деменчук, расстрелянный после освобождения, рассказывает о геноциде сентября 1941 года в Дубоссарах, когда были убиты 8000 человек:
«Расстреливали по группам 20 человек, остальные дожидались. Женщин и детей расстреливали отдельно, причем женщин заставляли держать грудных детей так, чтобы в них удобнее было стрелять. Этот ужас продолжался около 8 часов».
«Расстреливали по группам 20 человек, остальные дожидались. Женщин и детей расстреливали отдельно, причем женщин заставляли держать грудных детей так, чтобы в них удобнее было стрелять. Этот ужас продолжался около 8 часов».
Геноцид в Дубоссарах, сентябрь 1941 г.
В селе Колбасна, Рыбницкого района фашисты расстреляли у местной школы восемь еврейских семей. Выжить удалось только мальчику Ефиму. Он три дня пролежал в яме с трупами и выбрался, спрятавшись у знакомых.
“
Николай Хворостян во время геноцида в Дубоссарах чудом остался в живых:
«Одна русская семья спрятала нас в подвале. Но кто-то выдал. Мать, отца, меня (мне было тогда 14 лет) и шесть старших сестер посадили под замок на табачной фабрике. Продержали месяц, морили голодом. Днем нас пригнали к ямам. Строили по три человека в ряд и стреляли. Родители погибли вместе. Сестер Злоту и Пейсу немцы увели накануне вечером. Изгалялись над ними, а на рассвете повесили. Потом их скинули в одну из ям. Меня поставили между сестрами Любой (с грудным ребенком на руках) и Женей. И выстрелили… Я очнулся глубокой ночью. Ныла спина. Видно, пуля, чиркнув, толко задела, но не вошла в тело. Поэтому и остался живым. Под трупами, в вязкой грязи нечем было дышать. Осторожно стал выбираться. Вокруг ямы было скользко от крови, валялись пальцы и куски мяса – это от разрывных пуль. Кинул последний взгляд на родных. Казалось – сейчас сойду сума. Кроме меня, спаслось в ту ночь еще шестеро оставшихся в живых. Мы разбежались в разные стороны и больше никогда друг друга не видели».
«Одна русская семья спрятала нас в подвале. Но кто-то выдал. Мать, отца, меня (мне было тогда 14 лет) и шесть старших сестер посадили под замок на табачной фабрике. Продержали месяц, морили голодом. Днем нас пригнали к ямам. Строили по три человека в ряд и стреляли. Родители погибли вместе. Сестер Злоту и Пейсу немцы увели накануне вечером. Изгалялись над ними, а на рассвете повесили. Потом их скинули в одну из ям. Меня поставили между сестрами Любой (с грудным ребенком на руках) и Женей. И выстрелили… Я очнулся глубокой ночью. Ныла спина. Видно, пуля, чиркнув, толко задела, но не вошла в тело. Поэтому и остался живым. Под трупами, в вязкой грязи нечем было дышать. Осторожно стал выбираться. Вокруг ямы было скользко от крови, валялись пальцы и куски мяса – это от разрывных пуль. Кинул последний взгляд на родных. Казалось – сейчас сойду сума. Кроме меня, спаслось в ту ночь еще шестеро оставшихся в живых. Мы разбежались в разные стороны и больше никогда друг друга не видели».
Владимир Матейчук
житель Окницы, пережил оккупацию
«В нашем украинском селе евреев вообще не было, но всю войну у нас в селе жители прятали две еврейские семьи из Каменки. Причем, про это многие знали, даже видели этих людей, ведь они не в подвале сидели, а работали по хозяйству, за водой ходили, но настолько дружные были в нашем селе люди, что их никто не выдал, и они благополучно пережили оккупацию».
“
Из воспоминаний А. Мисочника, сотрудника органов внутренних дел:
«В селе Колосово Г ригориопольского района в первые дни оккупации был со здан и вооружен фашистам и полицейский отряд , в задачу которого входила расправа с советскими активистами.
Возглавлял его Зеель Отто Фридрихович, в прошлом судимый. Он сумел вы следить оставшихся по нелепой случайности в оккупированном Г ригориополе участковых уполномоченных А. Горохова и Е. Беспаленко и арестовал их. В августовскую ночь каратель расстрелял А. Горохова, а Е. Беспаленко удалось бежать. Предатель поставил его для расстрела на крутой обрыв и отошел на несколько шагов, чтобы изготовиться к стрельбе. Но Беспаленко, использовав этот момент, кубарем скатился вниз. Темень помогла ему уйти от преследователей. Перейдя линию фронта, участковый Беспаленко вступил в ряды Красной армии»
«В селе Колосово Г ригориопольского района в первые дни оккупации был со здан и вооружен фашистам и полицейский отряд , в задачу которого входила расправа с советскими активистами.
Возглавлял его Зеель Отто Фридрихович, в прошлом судимый. Он сумел вы следить оставшихся по нелепой случайности в оккупированном Г ригориополе участковых уполномоченных А. Горохова и Е. Беспаленко и арестовал их. В августовскую ночь каратель расстрелял А. Горохова, а Е. Беспаленко удалось бежать. Предатель поставил его для расстрела на крутой обрыв и отошел на несколько шагов, чтобы изготовиться к стрельбе. Но Беспаленко, использовав этот момент, кубарем скатился вниз. Темень помогла ему уйти от преследователей. Перейдя линию фронта, участковый Беспаленко вступил в ряды Красной армии»
Оккупация нанесла Приднестровью огромный материальный ущерб. Например, в Тирасполе, по данным исследователей, общая сумма ущерба составила 460 млн рублей, в Каменском и Слободзейском районах – соответственно 741 млн и 406 млн рублей.
Поделиться в соцсетях
< Предыдущий раздел
Оборона Днестра
Следующий раздел >
Сопротивление
